Электронные гаджеты, социальные сети, видеоигры, интернет-стриминг развлекательно-познавательного контента: что это – непременные атрибуты современной жизни, инструмент успешной карьеры или причина психических расстройств, отставания в развитии, неспособности к живому социальному общению, личных трагедий? Ученые говорят: и то, и другое.

Профессор Массачусетского технологического института Ноам Хомски подчеркивает нейтральность любых технологий: молоток может быть использован как строителем, так и преступником. Если не вы используете хайтек в целях самосовершенствования, а он делает вас своим рабом, это – прямой и быстрый путь к «псевдодебильности»: вы узнаете из предлагаемой нами статьи, что кроется за этим термином. Вы узнаете также, что сегодня слово «выучился» стало неприменимым: учиться надо всю жизнь и о десяти опасностях, которые несут для ребенка гаджеты и современные технологии.

welcometoma.com

В 1996 году американский поэт Джон Перри Барлоу написал «Декларацию Независимости Киберпространства», где от имени всех, тогда еще немногочисленных, интернет-пользователей провозгласил: “Мы создадим цивилизацию Мысли в Киберпространстве. Может быть, она будет более гуманной и честной, нежели правительства создали прежде”. Сегодня на технооптимизм двадцатилетней давности можно смотреть лишь с улыбкой.

  • Разработчик интерфейсов Аза Раскин недавно раскаялся за свое изобретение – бесконечный скроллинг, который сегодня встроен во все популярные приложения: Фейсбук, Инстаграм, Твиттер и ВКонтакте.
  • Программист Джастин Розенстайн изобрел кнопку “лайк”, но в итоге удалил приложения социальных сетей со своего смартфона.

Оба новатора говорят о болезненной психологической зависимости и эксплуатации человеческих потребностей. Родина большинства мобильных технологий, Силиконовая долина, все чаще попадает на первые полосы не за прорывные изобретения, а в связи с политическими скандалами. Но так ли опасно будущее наших детей, как его рисуют современные технопессимисты?

Человечество обретает интернет

Флоренс Грин, последний ветеран Первой мировой войны, скончалась в феврале 2012 года. К концу следующего десятилетия живых участников Второй мировой войны можно будет собрать в короткий список феноменальных долгожителей. Вышли на пенсию те, кто читал о полете Гагарина в космос в ежедневных газетах, и готовятся к выходу те, кто смотрел прямые трансляции с Нилом Армстронгом и Эдвином Олдрином на Луне. Времена глобальных войн и космических гонок ушли; среди черно-белой хроники и степенных голосов дикторов раннего телевидения чувствуешь себя археологом нового времени: передовые технологии прошлого века – кинескоп и пленка – уже давно устарели. Помнить Олимпийские Игры 1980 года – значит быть человеком, кто знает, что такое жизнь без интернета. Ученые уже начали документировать тот далекий от нас социум – сегодня большинство молодых родителей никогда не ездили за билетами в аэропорт и не получали зарплату наличными. Мир, где в путешествие покупают бумажную карту, для современного человека так же чужд, как звонки в городскую справочную службу по телефону с крутящимся диском.

Канадский журналист Майкл Харрис написал целую книгу-напоминание о последнем поколении без интернета, которое могло позволить себе “отсутствовать” – ежедневно не обновлять и не наполнять ленты главных социальных сетей. Сегодня такой роскошью обладают лишь нонконформисты интернет-эпохи – те, кто отказались участвовать в бесполезной погоне за информацией после цифровой революции 80-х годов. Не первого и, вероятно, не последнего технологического переворота, который изменил механику нашего общества.

Ноам Хомски, профессор лингвистики Массачусетского технологического института, в своих интервью подчеркивает, что изменение технологического уклада вызывает сильное сопротивление со стороны прошлого порядка: жители штата Массачусетс воспринимали индустриализацию как закабаление – рабство за заработную плату. Фермеры середины XIX века видели в кирпичных заводах и дымящих трубах угрозу для человеческого естества. Точно с такими же настроениями современный человек глядит на очки виртуальной реальности и секс-роботов – как на наседающее цифровое пространство вокруг настоящей жизни.

Но сторонников вернуть мир к доиндустриальному прошлому сегодня можно найти только лишь среди амишей и других радикальных аграрных общин.

Жизнь простых людей до промышленной революции – это постоянный дефицит базовых товаров: еды, одежды, предметов быта. С приходом индустриального производства непрерывный конвейер сменил штучные ремесленные изделия; разделение труда и эффект масштаба снижали цены, и сегодня средний класс Северной Америки довольствуется уровнем потребления, о котором европейские короли не могли даже мечтать. Товарное изобилие принесло с собой консьюмеризм: гектары торговых площадей, километры витрин и бесконечные нагромождения эскалаторов в громадных торговых центрах, символах процветания второй половины XX века. Жителя мегаполиса уже не волнует дефицит или стоимость вещей; главная проблема сегодня – сбалансировать бюджет, когда рынок постоянно предлагает новые линейки, сезонные коллекции, скидки, доставку и годовую подписку. Современные информационные технологии прошли тот же самый путь – от продуктов для элит и зажиточной верхушки среднего класса до навязчивого присутствия в жизни каждого человека.

В прошлые века информация всегда была редкой и ценной. В Древней Греции науками занимались только свободные люди – демократия в полисах была отнюдь не для всех, а только для граждан-мужчин. В Средневековой Европе все знания хранились в монастырях и аббатствах. С первым печатным станком Гутенберга в середине XV века начался процесс демократизации знания, что привело к Реформации и Просвещению. Еще несколько десятилетий назад информация все еще хранилась в специальных “храмах”: школах, университетах и библиотеках. Беби-бумеры могли себе позволить купить телевизор с несколькими каналами и подписку на городскую газету – это было их узкое окно в большой мир.

После Второй мировой войны земной шар разделился на две половины: Pax Americana и Pax Sovietica, но несмотря на все экономические и культурные особенности развития, модели потребления информации у советского человека, француза или американца оставались похожими. Чтобы найти номер журнала за прошлый год, приходилось идти в библиотеку и поднимать подшивку издания, а чтобы узнать о доступных программах в университетах, надо было купить специальный справочник абитуриента.

Часть талантливой американской молодежи предпочла свои гаражи формальному образованию, и некоторые не прогадали – капитализация Apple недавно достигла отметки в триллион долларов: таких высот корпорации в США еще не брали. Когда Стив Джобс и Билл Гейтс переместились в светлые офисы, темные гаражи заняло «поколение X». В 90-е под звуки гранжа, песни Нирваны и первые шоу MTV молодые люди с верой в индивидуальное предпринимательство создавали новые информационные технологии, которые определили социальную динамику XXI века. Старикам в рейтингах Forbes пришлось потеснится – первую строчку в списке самых богатых людей занял Джефф Безос, глава и создатель интернет-сервиса Amazon. Одни создали интернет, другие – компьютеры и программное обеспечение, а третьи – принципы работы сети, по которым сегодня живет весь мир.

Домашние компьютеры с доступом в интернет изменили все. Как и в случае с индустриальной революцией, новая сеть положила конец дефициту – сегодня никого не волнует недостаток информации; люди озабочены ее переизбытком. Но интернет пошел дальше: он изменил все восприятие окружающей среды.

«Миллениалы», «поколение Y», родившееся после 1980 года, уже взрослели в мире постмодерна, где привычная реальность всегда была дополнена виртуальной – идентичность, место, время стали распадаться, а характеристики объективного мира перестали быть первостепенными. Постмодернисты разрушили привычный и понятный мир XX века, и, чтобы приспособиться к новой реальности, пришлось изобретать современные технологии обучения, суть которых сводится к простому тезису: среда постоянно меняется, учиться придется постоянно.

Проблемы родителей в эпоху цифровых технологий

У человека всегда были сложные отношения с природой: окружающая среда подкидывала проблемы, а homo sapiens приходилось их преодолевать. С развитием общества механика взаимоотношений не изменилась – только вместо крова над головой во время дождя теперь нужно взвесить все «за» и «против» ипотечного кредита на пару десятилетий. Наш мозг не работает с такими объемами информации, поэтому на помощь приходят технические средства – калькуляторы, компьютеры и специальные программы. Но к чему может привести постоянный аутсорсинг мыслительных процессов и зависимость от гаджетов?

Известный врач-психотерапевт Андрей Курпатов называет две главные проблемы. Во-первых, технологии создают среду, где мозгу остается все меньше пространства для работы.

Свойство мышления – это постоянное решение утилитарных задач, но когда они передаются третьим лицам – машинам, мозг просто перестает работать. У человека есть иллюзия, что он постоянно обдумывает какие-то мысли и ставит себе задачи, но на самом деле это не так. Сознание нас обманывает, а реально мыслить довольно тяжело: мозг все время хочет переключиться на что-нибудь полегче. Смартфон предлагает такую возможность, создавая иллюзию мыслительной деятельности.

Скроллинг новостных лент – Инстаграма или ВКонтакте – дает видимость познавательной деятельности, но не более того. Из-за этой иллюзии люди сегодня все чаще зависают в экранах, ведь читать Твиттер, да еще и на английском, – это же не лежать и плевать в потолок, а наполнять себя “полезной” информацией и “работать” над навыками. На самом деле такой способ мышления – это шаг в бездну. Реально глубоко мыслят только те, кто выстраивает себе препятствия и пытается их преодолеть; те, кто осознанно останавливает прогрессирование «экранной прокрастинации».

Во-вторых, гаджеты предлагают простые решения в совокупности с избытком и нескончаемым потоком информации. Волна символов, аудио и видео, которая каждый день проходит сквозь нашу голову, сразу же превращается в бесполезные черепки, если с ним не работать. Мозг не обрабатывает эту информацию, поэтому в памяти ничего не остается. Люди, которые реально работали с книгой или несколько раз обдумывали сюжетную линию фильма, через много лет могут пересказать сюжет и основные идеи. Сегодня, когда американские потоковые медиа – как Netflix и HBO – предлагают тысячи часов качественного контента всего за 7 долларов в месяц, уже невозможно вспомнить, что там было в третьей серии седьмого сезона последнего сериала, даже если человек посмотрел его на прошлых выходных.

Мозгу нравится простота, и от более простой информации он стремится к еще попроще. Вот почему сюжетные линии сериалов, постеры кинофильмов, мелодии в поп-музыке так похожи.

Наши нейронные сети любят встречаться с уже знакомыми материалами. В эпоху интернета общество массово заражается синдромом информационной псевдодебильности, когда физически мозг полностью развит и работоспособен, но в бесконечном потоке информации и без стимулов решать сложные задачи он все меньше мыслит и все больше прокрастинирует.

Компьютерные игры и их влияние на организм человека – это предмет постоянных дискуссий, но индустрия видеоигр заняла настолько большую долю рынка развлечений, что американский журналист Питер Судерман назвал ее новым видом занятости. Проблема взаимоотношений родителей и детей выходит на новый уровень, когда все больше двадцатилетних парней в США отказываются от работы в пользу приставок. Если человек не закончил университет, не начал строить карьеру и не обзавелся семьей, то вероятность, что его следующие годы пройдут с джойстиком в руках, многократно увеличивается. Проблема в том, что по опросам геймеры счастливее всех своих друзей, обеспокоенных житейскими проблемами. Не стоит рассматривать видеоигры как довольно глупое развлечение, почти каждая популярная игра работает с глубокими психологическими паттернами человека – прежде всего, дает ощущение совершенства в каком-то деле. В играх человек фокусируется на проблемах и чувствует успех после их решения; геймер оказывается в структурированном мире, развивает свои навыки и жаждет достижений.

Все, что мотивирует человека добиваться успеха в современном мире, игра может предложить в упрощенном формате и за небольшую цену. Если человек с головой погружается в мир компьютерных развлечений, то вернуть его в реальный и сложный мир становится все труднее. Для человека, который долго был безработным в течение ключевых лет своей молодости, обычная жизнь уже не будет приносить удовольствие – немецкие ученые сравнили эффект долгой безработицы в молодом возрасте с такой трагедией, как смерть супруга.

Да, вначале видеоигры делают людей счастливее, но за одно десятилетие с джойстиком люди могут потерять волю к реальным свершениям, поэтому так важно дать детям альтернативы, чтобы им нравилось бросать вызов сложности, а не выбирать простые решения.

Сделать это тяжело, потому что технологии самим родителям предлагают упростить себе жизнь сразу после выписки из роддома. Классическая радио-няня из двух раций уходит в прошлое, когда гаджеты для новорожденных уже можно крепить на конечности, чтобы передавать на смартфон не только звуки, но и показатели работы сердечной мышцы, температуру и статистику движений младенца. Бутылочки тоже становятся умными: проверяют температуру смеси, рассчитывают идеальный наклон и ведут статистику приемов пищи в граммах. Десятки стартапов готовы предложить новорожденным специальные телефоны и гаджеты, которые должны облегчить их путь в мир технологий будущего. Ассоциации педиатров разных стран советуют родителям быть осторожными с новой волной гаджетизации младенцев – маркетинговые кампании очень трудно отличить от реально полезных советов.

Ребенок с планшетом – проблема современности

Мозг современных детей мало чем отличается от мозга наших предков времен аграрной революции, когда 10 тысяч лет назад общины охотников и собирателей на Ближнем Востоке стали одомашнивать животных и выращивать злаки. Более того, сама физиология человека осталась прежней, несмотря на феноменальное развитие когнитивных способностей: геном человека не намного сложнее генома полевой мыши – 2,9 млрд нуклеотидов у венца природы, 2,4 млрд нуклеотидов у запасливого грызуна.

Татьяна Черниговская, российский психолингвист, отказывается называть себя технофобом, но предупреждает, что не удастся вырастить современного человека без развития мелкой моторики. На экране планшета технически возможно вырезать, лепить и рисовать, и никто не оспаривает достижений дизайнеров сегодняшних приложений для гаджетов. Но если ребенок не будет делать этого своими руками, разными участками ладони, всеми пальцами, то последствия будут катастрофическими – пострадает не только качество жизни, где горожанам все еще приходится завязывать шнурки и прикладывать транспортные карты к валидаторам, но и основа реализации в социуме – речь и языковые навыки. Уже упомянутый Ноам Хомски включил изучение родного языка в часть генетической программы человека. Ребенок автоматически выделяет и усваивает грамматические конструкции из устной речи. Лишний час с планшетом вместо живого разговора с родителями в раннем детстве – это опасность потери важных синтаксических структур.

Смартфон – это неотъемлемая часть современного человека, но вырастить ребенка на основе смартфона будет плохой идеей. Гаджет создан для людей с определенными навыками, но сам по себе не способен их дать. Проблема воспитания детей сегодня – попытка внедрить в процесс прогрессивные технологии, которые ограничивают физиологическое развитие ребенка.

Крис Роуан, канадский терапевт и эксперт по детскому развитию, выделяет десять опасностей, которые несут для ребенка гаджеты и современные технологии:

  • Физиологическое развитие мозга. Мозг человека увеличивается в три раза за первые два года жизни. В это время развиваются нейронные сети, которые будут обеспечивать работу сложных когнитивных процессов в будущем. Тон в первоначальном развитии задает окружающая среда, и чем она многограннее и шире затрагивает все органы чувств, тем лучше. Ранняя привязанность к смартфону, планшету и телевизору приведет к синдрому дефицита внимания и снизит возможности самоконтроля.
  • Отставание в развитии. Когда ребенок смотрит в экран, то его положение в пространстве строго зафиксировано – на диване, в кровати, лежа на полу. Чем меньше двигается ребенок, тем выше вероятность, что у него будут проблемы с базовой грамотностью и усвоением школьной программы – типичные проблемы современной молодежи в развитых странах.
  • Лишний вес. Человек прошлого всегда не доедал и постоянно находился в поисках дополнительных калорий. Большинство людей на планете сегодня пытается снизить потребление тех самых калорий – только в одной двухлитровой бутылке газировки содержится больше 200 граммов сахара. Если каждый поход в супермаркет – это покупка ударной дозы углеводов, то надо хотя бы больше двигаться, чтобы все они не осели в жировой прослойке. Исследования показывают, что телевизор и видеоигры – на любых гаджетах – имеют прямое влияние на детское ожирение.
  • Недостаток сна. Современные дети практически не ограничены в использовании гаджетов в своих комнатах. Голливуд закрепил образ даровитого ребенка, который с фонариком под одеялом читает книги, пока родители заставляют его лечь спать. Со смартфонами ночные посиделки выглядят не так романтично. Дети, которые проводят несколько лишних часов после полуночи с телефоном в руке, – это первые кандидаты на снижение успеваемости в школе. Любой психолог и эксперт по образованию скажет, что без здорового сна память и другие когнитивные способности не будут работать в полную силу.
  • Психические расстройства. Сегодня дети сами ставят себе диагнозы, а эксперты называют нынешних школьников поколением психофармокологии. Эпоха классических субкультур прошла, а на ее место пришли паблики и сообщества, где пытаются помочь друг другу подростки с расстройством пищевого поведения, агорафобией и мнимой или реальной депрессией. С одной стороны, может показаться, что это мода и очередная попытка привлечь к себе внимание, но с другой, ученые отмечают рост психических расстройств у молодого поколения и часто связывают их с зависимостью от гаджетов. Уже около 10% американских детей сегодня принимают психотропные лекарственные средства.
  • Агрессивное поведение. У родителей накопилось много претензий к видеоиграм, особенно к популярной серии “Grand Theft Auto”, где сюжет напичкан убийствами, жестокими расправами, грабежами, сексуальными сценами и пытками. Публика склонна вешать все общественные проблемы на кино и компьютерные игры, хотя буллинг и детская жестокость – это феномены, которые процветали задолго до появления плазменных панелей. Тем не менее, ученые находят корреляцию между излишней вспыльчивостью и привязанностью к кровавым шутерам.
  • Цифровое слабоумие. То самое пресловутое цифровое слабоумие, которое все чаще встречается у взрослых. Но для детей оно еще опаснее , так как с дефицитом внимания, слабой концентрацией и памятью невозможно построить сложные нейронные сети в мозге. Взрослый человек может вернуться к тренировкам своих когнитивных способностей, когда ребенок должен выстраивать их буквально с нуля.
  • Зависимость. Зависимость от технологий – это не байки надоедливых родителей. Хотя в перечне психологических заболеваний еще не появилось четкое определение, ученые не сомневаются, что болезненная привязанность к технологиям существует – трудно лишь определить порог, где она наступает. Человеческое время – это ценный ресурс, и за него борются не только ваши близкие, но также компании интернет-гигантов и производители видеоигр. Чем больше человек проводит времени перед экраном, тем больше прибыль у игровых или медийных ритэйлеров. Проблемы современного подростка – это тысячи электронных фирм, которые готовы бороться за каждую минуту его свободного времени.
  • Излучение. Пугалки о вредоносном излучении девайсов не подтверждаются исследованиям, но пока врачи также не могут назвать технические новшества полностью нейтральными по воздействию на наш организм. Канадская педиатрия все еще классифицирует современные гаджеты как возможно опасные для детей. Вред мобильных телефонов для детей сегодня скорее социальный, но технологическая сторона тоже находится под пристальным наблюдением врачей.
  • Неустойчивая модель потребления. Никто не знает нормы; нет строгих ориентиров, по которым одно приложение можно классифицировать как развивающее или лишь мимикрирующее под специфический детский рынок. Диетологи смогли предложить базовые цифры, на которые люди могут ориентироваться при подборе продуктов. Но тело быстро реагирует на несбалансированную диету. У психиатров такой роскоши нет – если мозг ребенка начал хуже функционировать, ухудшилась память и концентрация, то это часто становится заметно лишь на стадиях, когда уже пора выписывать лекарства. Дети и гаджеты сегодня развиваются вместе, поэтому очень трудно выделить решающую переменную в этой сложной многофакторной модели под названием – жизнь в современном городе.

Список из 10 предостережений может напугать, но полностью ограничивать детей в сегодняшнем цифровом мире – это еще большее безумие. Проблема не в самих технологиях, а в том, как люди их используют. К тому же все сегодняшние исследования лишь пытаются ухватить некоторые аспекты цифровой жизни молодежи, но не могут предсказать никаких долгосрочных трендов. Если обратиться к медицинским отчетам, то можно наткнуться на десятки противоречащих друг другу исследований: столько раз кофе винили во многих болезнях и уже несколько раз реабилитировали. И если уж экспериментальная наука чему-то учит, так это живучести общественных мифов – витамин С, который якобы помогает при простуде, до сих пор килограммами продается в аптеках по всему миру.

Подходить к вопросу взаимоотношений технологий и детей нужно с практической стороны, как это делают передовые школы в развитых странах. Зная об опасности чрезмерного присутствия технологий в жизни ребенка, нужно найти баланс, чтобы не выпустить в мир нового Маугли. В британских школах уже применяется адаптивные компьютерные программы, которые персонализируют задания для каждого ребенка. Веры в то, что один класс и учебник для одного возраста – это хорошо, у современных западных учителей больше нет. Такой подход всегда усредняет: не дает талантливым прыгнуть выше планки, а более медленных учеников просто оставляет прозябать с низкими оценками.

Человеку цифровой эпохи нужны совсем другие знания и навыки, и если таблица умножения и базовая математика хороши для развития мышления, то как навыки для жизни в современном обществе они недостаточны. Если школа учит детей больше работать с программным обеспечением, чем с голыми формулами, это не значит, что дети автоматически становятся глупее – они просто решают такие же по сложности интеллектуальные задачи на другом уровне.

Например, найти среднюю арифметическую успеваемости класса можно традиционным способом – ручкой на листе тетради. Но если знать принципы и использовать технологии, то ребенку под силу построить несколько моделей, где он может распределить результаты по гендеру и району, времени года и разным предметам, сделать графики и презентовать динамику на интерактивном слайде.

Как не стать новым луддитом

Финские школы уже несколько лет как отказались от обязательных уроков ручного письма в пользу печати. Никогда в истории обычные люди не писали так много текста, но на бумаге сегодня циркулирует лишь очень ограниченный набор коммуникаций: государство, бизнес и обыватели перешли на электронный оборот. Человек, который не в состоянии поставить электронную подпись, сразу проигрывает в конкуренции – ему же еще нужно распечатать листок, подписать и отсканировать обратно. Что важно для современного человека в лесу? Рассчитать количество дополнительных аккумуляторов на время поездки; знать хорошие офлайновые карты, уметь прокладывать маршруты и рассчитывать время; знать, где поблизости стоят вышки, чтобы словить устойчивый сигнал.

Общество быстро гаджетизируется, и становиться новым луддитом – это заведомо проигрышная стратегия. В начале XIX века английские низы боялись, что машины отнимут у них работу, и с кувалдами молодой рабочий класс громил текстильные фабрики и ткацкие станки. Но если раньше пролетариат грязных английских городов крушил технику капиталистов, то луддиты нового тысячелетия бьют по своему же будущему – человеческий капитал сегодня ценится дороже всего. Навыки требуют больших вложений и постоянного переобучения; эпоха, когда можно было получить профессию и дальше без дополнительных усилий предлагать себя на рынке труда, закончилась. Опоздал с одним этапом развития технологий – будет сложнее адаптироваться к следующему. Помните иконки первых айфонов, которые разработчики делали максимально реалистичными? Человека учили работать с плоским экраном, где бы он находил привычные объекты из материального мира. С каждым годом они становятся все более абстрактными.

Понимать мир технологий становится все сложнее, потому что человечество банально не успевает фиксировать изменения – у ученых нет теоретического аппарата, чтобы объяснить мир быстрых процессов, в котором оказался современный человек. В эпоху стремительных изменений экономические прогнозы превращаются в футуристику.

Американский экономист Тайлер Коуэн пишет, что эпоха “среднего” человека закончилась, и в автоматизированном будущем лишь небольшая часть высокообразованного населения будет производить львиную долю общественного продукта. Что же остается остальным? Возможно, как раз играть в видеоигры и получать безусловный базовый доход, с которым сейчас экспериментируют передовые страны. До 1980 года разрыв в доходах между американской глубинкой и городами сокращался, но сегодня он стремительно растет. Глобальные и высокотехнологичные города – вот место, где будет аккумулироваться весь финансовый и человеческий капитал.

Так или иначе, чтобы стать максимально успешным в мире вездесущих технологий, нужно не только уметь ими пользоваться, но и знать, как они работают, а лучше – уметь самому их создавать, то есть быть человеком, который рисует красивые видеоигры, а не тем, кто бездумно тратит на них все свое свободное время.